Около 45% работников России находятся в так называемой квалификационной яме: у одних навыков мало, у других слишком много. Хуже обстоят дела только в Бразилии, Мексике и ЮАР, где в квалификационной яме – 51% работников, а в Европе – 37%. Такие данные содержатся в отчете «Массовая уникальность – глобальный вызов в борьбе за таланты» Boston Consulting Group (BCG) и «Ворлдскиллз Россия» в партнерстве с «Росатомом». В квалификационной яме – 1,3 млрд человек в мире, к 2030 г. в ней окажутся еще 100 млн работников, по подсчетам BCG.
Технологические навыки обновляются во всех отраслях раз в 2–3 года, найти людей, у которых они есть, нелегко, говорит Антон Степаненко, директор московского офиса BCG. В будущем работодателю понадобятся работники с уникальным набором навыков и компетенций, применимых в любой сфере, считает он, пока на рынке таких нет.
Сейчас каждый второй работодатель в мире не может найти на открытую вакансию сотрудника с необходимой квалификацией, говорится в отчете. В частности, поэтому производительность труда стран ОЭСР снижается в среднем на 6% в год, а мировой ВВП недополучает $5 трлн, указывают авторы исследования.
Если бы все работники работали на своих местах и приносили бы экономике максимальную пользу, производительность труда в промышленности выросла бы на 2–10%, полагает партнер BCG в России Константин Полунин.
Мозги на экспорт
В докладе страны поделены на кластеры. Россия – в кластере экспортеров талантов с образованным, но стареющим населением. В странах этого кластера сильное среднее и высшее образование, но люди долго ищут работу и не чувствуют себя уверенно на рынке труда.
В I квартале 2015 г. половина сотрудников российских компаний считала, что новую работу по профессии найти сложно, а в III квартале 2019 г. – 69%, по данным HeadHunter. 38% было готово на снижение зарплаты, лишь бы не попасть под увольнение.
23% такова доля работников несоответствующей квалификации в целом по миру, по подсчетам BCG
Главная причина экспорта талантов с российского рынка в том, что в России идет процесс деквалификации кадров, полагает Александр Сафонов, проректор Академии труда и социальных отношений: выпускники не могут устроиться по специальности, так как на рынке труда больше востребованы работники с низкой квалификацией. По данным Росстата, в экономике России занято чуть более 71 млн человек. Профессий всего 450, но половина работников занята только в 28 из них, и две профессии, водителя и продавца, – это 14% рынка труда.
Большинство российских работников занято в профессиях средней и низкой квалификации, говорит директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон: на высокотехнологичные производства приходятся считанные проценты всех занятых.
Многие россияне, считает Сафонов, не могут использовать навыки и со временем теряют квалификацию. Этому способствует также низкая географическая мобильность и укрупнение бизнеса. Лучшие уезжают, заключает он.
Непрозрачный рынок труда
В России человек в среднем ищет работу 7,8 месяца, по данным Росстата. Основные причины – непрозрачность рынка труда и конкуренции, низкая мобильность населения, считают авторы исследования. Работодатели хотя и публикуют вакансии на онлайн-платформах, но часть позиций закрывают исключительно внутренними ресурсами, говорится в отчете.
В автопроме работодатели часто говорят, что квалификация кандидатов (и линейного персонала, и топ-менеджеров) не соответствует их требованиям и поэтому они не могут закрыть вакансию, рассказывает Кристина Савченко, консультант по подбору персонала Ancor Industry. Работодатели изначально хотят идеальных кандидатов, объясняет она, но переговоры отрезвляют их и требования приходится смягчать.
20% составляет разница в заработной плате между высоко- и низкоквалифицированными работниками, по подсчетам BCG
К ограничениям российского рынка труда, по мнению авторов, относятся также малое участие в работе пожилых и небольшие возможности работы для фрилансеров и работников с неполной занятостью. В России, по данным BCG, только 10% работников трудятся менее 40 часов в неделю, у остальных 156 стран – в среднем 25%.
Спрос на фрилансеров вытекает из потребностей экономики, говорит Сафонов, а в России фриланс востребован разве что в творческих профессиях и в IT-отрасли.
Число фрилансеров в России постепенно растет, но в основном за счет специалистов, которые могут работать над задачами с четкими сроками и результатами, считает Анна Бурова из Manpower: это разработчики, бухгалтеры, аналитики и др.
Еще сложнее с частичной занятостью: плохая организация труда не позволяет работодателям добиться от почасовиков нужной производительности, сетует Сафонов.
Опрошенные «Ведомостями» компании почти никогда не дают работникам неполной занятости. В SAP CIS по такому графику работают только отдельные люди и по личным причинам, рассказывает Вера Соломатина, директор по персоналу SAP CIS. А в «Росатоме» на неполную занятость берут студентов, чтобы они познакомились с компанией, рассказывает Татьяна Терентьева, директор по персоналу.
Не хотят и не учат
По данным анализа BCG, в России только 17% работников имеют высокую квалификацию, у 48% она средняя, у 35% – низкая. В Сингапуре доля высококвалифицированных сотрудников вдвое больше, а в Великобритании – втрое.
Алексей Лихачев, гендиректор «Росатома», сказал «Ведомостям», что госкорпорация ценит квалифицированных специалистов и всегда ищет способы раскрыть их потенциал.
По словам Терентьевой, у компании есть программы обучения, молодежный совет и команда поддержки изменений. «Росатом» запускает мобильное приложение, где сотрудник может выбрать курсы для саморазвития.
SAP CIS активно сотрудничает с российскими вузами и вместе с ними готовит преподавателей для обучения студентов новым технологиям и решениям SAP.
Подобные программы есть только у крупных компаний, в целом россияне редко проходят переобучение после получения диплома, замечает Оксана Синявская, замдиректора социальной политики Высшей школы экономики.
BCG считает, что заинтересованность в самостоятельном обучении после получения диплома в России ниже средней по миру – надо менять отношение к концепции непрерывного обучения в течение жизни. И работники, и государство, и бизнес должны следовать концепции человекоцентричности: работник должен сознавать ответственность за собственное обучение и карьеру, государство и бизнес – усовершенствовать работу рынка труда, уверены Полунин и Степаненко.
Подобные меры не решают главную проблему рынка труда: не изменят его отсталой структуры, скептичен Гимпельсон, у людей нет мотивации учиться, потому что их работа этого не требует.
